Вход  Карта сайта
МЕТОД ПСИХОЛОГИИ С ИНТЕГРАТИВНОЙ ПОЗИЦИИ > ВЛЕЧЕНИЕ К СМЕРТИ

ВЛЕЧЕНИЕ К СМЕРТИ

    М.А. Турецкий (Израиль)

    «... Мы ... пришли ... к различению двух родов влечений, таких которые ведут жизнь к смерти, и других, а именно сексуальных влечений, которые постоянно стремятся к обновлению жизни. ...». (1) Высказав необычную эту мысль, противоречащую, казалось бы, всем биологическим представлениям, Фрейд, по мнению своего ученика и биографа Эрнеста Джонса (1879-1958) «... проявил такую смелость рассуждения, которая является уникальной по сравнению со всеми другими его работами ...»(2). Как водится, смелость эта не была оценена даже ближайшими сподвижниками. «...это единственная из работ Фрейда, не получившая большого признания со стороны его последователей ...»(3).
    Иногда вместо «влечения» говорят-пишут «инстинкт». Полагаю, не стоит стремиться к точному различению этих слов, хотя бы из-за разноголосицы в определении понятий, ими обозначаемых. Зигмуд Фрейд писал «Trieb» Это немецкое слово соответствует русским инстинкт, влечение, импульс, побуждение, порыв, склонность, стремление и даже побег или росток. Впервые создатель психоанализа заговорил о влечении человека к смерти после первой мировой войны, в эссе «Jenseits des Lustprinzips» (Вена, 1920). «По ту сторону принципа удовольствия» – так перевел Я. М. Коган в 1925 году название этой фрейдовской работы, а Л. А. Голлербах (лондонское издание 1969 года) посчитала, что будет лучше – «По ту сторону принципа наслаждения».
    * * *
    Бесконечную хаотичность мира мы пытаемся свести к ограниченному, до возможности обозрения, порядку. Пример – классификация элементов, предложенная Дмитрием Ивановичем Менделеевым. Двухмерная таблица, конечного и относительно небольшого размера, вместила копившиеся тысячелетиями знания о свойствах веществ. Наукам о человеческой душе даже мечтать о таком трудно.
    Упорядочить понимание психики пробовали неединожды... Но к всех известных попыток, кроме собственных слабостей, натяжек и несуразностей, имеется общий недостаток – ограниченные прикладные возможности.
    Размышления о душе по преимуществу спекулятивны и избыточно философичны. Сегодняшний психотерапевт более походит на алхимика, чем на химика-технолога, знающего что, как, где и когда. Построения Фрейда вряд ли можно назвать свободными от умозрительности, но перспективы и терапевтические возможности психоанализа выгодно отличают его от других подходов.
    * * *
    Увеличение внутренней энергии любой структуры повышает вероятность ее саморазрушения. С другой стороны, чем структура сложнее, тем более требуется ей энергии для поддержания самой себя. Следовательно, рост деструктивной напряженности – естественное следствие усложнения организма. Уравновешивается эта грозная тенденция способностью живого связывать избыточную энергию. Эти общие соображения стали основой фрейдовского понимания влечения к смерти.
    « ... Влечение, с этой точки зрения, можно было бы определить как наличное в живом организме стремление к восстановлению какого-либо прежнего состояния, которое под влиянием внешних препятствий живое существо вынуждено было оставить...».(4)
    «... Если мы примем как не допускающий исключений факт, что все живущее вследствие внутренних причин умирает, возвращается к неорганическому, то мы можем сказать: целью всякой жизни является смерть, и, наоборот, неживое было раньше, чем живое...».(5)
    «... Некогда какими-то совершенно неизвестными силами пробуждены были в неодушевленной материи свойства живого. ... Возникшее тогда в неживой перед тем материи напряжение стремилось уравновеситься: это было первое стремление возвратиться к неживому. Тогда живая субстанция могла легко умереть, жизненный путь был, вероятно, короток, направление его было предопределено химической структурой молодой жизни. В течение долгого времени живая субстанция могла создаваться все снова и снова и легко могла умирать, пока внешние, определяющие причины не изменились настолько, что принуждали оставшуюся в живых субстанцию ко все большим отклонениям от первоначального жизненного пути и к более сложным путям для достижения цели – смерти. Эти окольные пути к смерти ... дают нам теперь картину жизненных явлений. ...».(6)
    Цель жизни – саморазрушение, а все многообразие биологического, социального, культурного, психологического лишь – путаница дорог к смерти. Это было трудно переварить в двадцатом году. Не проще это и сегодня: бунтует наше суетное самомнение.
    «... Многим из нас было бы тяжело отказаться от веры в то, что в самом человеке пребывает стремление к усовершенствованию, которое привело его на современную высоту духовного развития ... что оно будет содействовать его развитию в сверхчеловека. Но я лично не верю в существование такого внутреннего стремления и не вижу никакого смысла щадить эту приятную иллюзию. ...».(7)
    Если бы стремлению живого избавиться от излишков энергии и вернуться в неорганическое состояние не противостояло бы влечение к жизни, «...связывающее органическое во все большие единства...»(8), биологические структуры вряд ли существовали бы в сегодняшних сложных формах. Для праорганизма - колонии Protozoa – «возвращение» отдельной особи в низкоэнергетическое, неорганическое состояние уже не означало смерти. Гибель отдельной клетки не мешала многокдеточному конгломерату функционировать как целое. С другой стороны, то давнее слияние клеток, соотносимое с их «желанием» связать опасный избыток внутренней энергии, породив архаичную многоклеточность, стало прообразом оплодотворения и пращуром сексуальности.
    Старший современник Фрейда August Fridrich Leopold Weismann (1834-1914) ввел, ныне ставшее фундаментальным, разделение живого на сому (греч. soma – совокупность всех клеток организма кроме репродуктивных) и гонобласты (греч. gonoblastus: gono – зарождение, семя, потомство; blastos – росток, зародыш) или зародышевую плазму. Сома – носитель деструкции, влечения к смерти в Фрейдовской лексике. Гонобласты же потенциально бессмертны; они способны при определенных условиях воспроизводить сому. Со времени озвучивания Вейсманом этих идей (1882 год) многое в биологическом понимании жизни и смерти изменилось. Современные представления конкретнее, выражены естественнонаучными понятиями, опираются на количественные соотношения, и потому практически лишены умозрительности. Сама же идея о сосуществовании в живом разрушающего и созидающего начал, утратив свои мировоззренческие претензии, органично вошла в современное знание.
    Революционная, во времена Вейсмана и Фрейда, мысль о внутренних причинах смерти, более не будоражит воображения. Не воспламеняют нынче фантазию и «бессмертные» клетки. Общественное сознание усвоило, что здесь речь идет лишь о жизни рода, а вовсе не индивидуума. Нынче иррациональный оптимизм обращен к клонированию. Надо полагать, что со временем он тоже потускнеет, и широкая публика вновь догадается, что личное бессмертие откладывается.
    В понимании же психологического, идея противостояния «двух родов влечений», как мне представляется, обладает немалой разъясняющей способностью.
    «...Рассматриваемые в этом свете влечения к самосохранению, к власти и самоутвреждению теоретически сильно ограничиваются; они являются частными влечениями, предназначенными к тому, чтобы обеспечить организму собственный путь к смерти и избежать всех других возможностей возвращения к неорганическому состоянию, кроме имманентных ему ...».(9)
    Фрейд, персонифицировав влечение к смерти, назвал его именем древнегреческого бога Танатоса, а противостоящее ему стремление – Эросом. Основоположник психоанализа, конечно же, не был ни первым, ни единственным, размышлявшим о целях жизни и смысле смерти. Каждое вероучение, любая философская спекуляция об основах жизни пытается приспособить завораживающий круговорот рождений и смертей к собственной доктрине...
    Соображения Зигмунда Фрейда о первичности Танатоса и Эроса по отношению к иным влечениям, напоминают принцип наименьшего действия Гамильтона (William Rowan Hamilton. 1805–1865), сформулированный за восемьдесят пять лет до публикации «Jenseits des Lustprinzips». Упрощенно, суть его в следующем: если в силовом поле движется тело, то из всех мыслимых путей оно «выберет» такой, при котором некая переменная, именуемая «действием», имела бы наименьшее значение. У Фрейда же: «...живой организм противится самым энергичным образом опасностям, которые не могли помочь ему достичь своей цели самым коротким путем (так сказать, коротким замыканием)...»(10).
    В обоих положениях есть минимизация, связанная с внутренней энергией системы и внешними обстоятельствами. В неоднородном поле принцип наименьшего действия не работает. Его можно использовать лишь отдельно для каждой области, отвечающей условиям Гамильтона, объединив потом результаты. У Фрейда: «...одна группа влечений стремится вперед, чтобы возможно скорее достигнуть конечной цели жизни, другая на известном месте своего пути устремляется обратно, чтобы проделать его снова от известного пункта и удлинить, таким образом, продолжительность пути...»(11).
    Аналогией с принципом Гамильтона не исчерпывается схожесть умозаключений Фрейда и фундаментальных положений физики. В 1884 году французский сверстник Фрейда Анри Луи Ле Шателье (1851-1936) сформулировал принцип динамического равновесия, гласящий, что внешнее воздействие, выводящее систему из равновесия, стимулирует в ней процессы, стремящиеся ослабить результаты этого воздействия. «Cтимулированные процессы» Ле Шателье похожи на фрейдовское влечение к смерти – «...стремление к восстановлению прежнего состояния...».
    Конечно же, сходство экспериментально доказанных и теоретически безупречно обоснованных принципов естествознания с психоаналитическими спекуляциями – не свидетельство их родства и, тем более, не доказательство фундаментальности фрейдовской модели. Скорее уж это повод для интеллектуального оптимизма, способ избежать витиеватой неопределенности, столь свойственной размышлениям о душе.
    * * *
    В психоаналитической среде о влечении к смерти первой, видимо, заговорила Шейвэ Нафтульевна Шпильрейн. (Еврейское свое имя она использовала нечасто. Поэтому в дальнейшем буду называть ее как все – Сабиной Николаевной.) На заседании Венского психоаналитического общества 25 ноября 1911 года Шпильрейн выступила с докладом «Разрушение как причина становления», который позже появился в «Ежегоднике психоаналитических и психопатологических исследований» за 1912 год (12). (Иногда вместо «разрушение» пишут «деструкция», русифицируя латинское «destructio», также как Сабина Николаевна использовала в названии своей статьи латынь германизированную.)
    «Разрушение» Шпильрейн заметно отличается от фрейдовского влечения к смерти. У Фрейда речь идет о «стремлении к восстановлению какого-либо прежнего состояния»; у Шпильрейн – об «уничтожения старого состояния» как необходимом условии изменений. Сабина Николаевна в своих рассуждениях опирается на юнговское понимание либидо. Оно по его и ее мнению «...имеет две стороны: это сила, которая все украшает и, в зависимости от обстоятельств, все разрушает...»(13). Для Фрейда же, во всяком случае в двадцатом году, либидо – энергия «отклонения от первоначального жизненного пути», обеспечивающая «организму собственного путь к смерти»; а по сути влечение к жизни, усмиряющее, хотя и временно, Танатос. Юнг (и вслед за ним Шпильрейн) расширяют понимание либидо до «единой силы влечения» (выражение Фрейда). Это означает, что один и тот же термин после «отступничества» Юнга выражает несовпадающие понятия и соответствует разным моделям. Фрейдовские представления двадцатого года позволяют видеть психологические и клинические феномены результатом взаимодействия разнонаправленных и независимых друг от друга сил.
    В модели Шпильрейн деструктивное и созидающее существуют в нерасторжимом единстве, являя собой лишь ипостаси одного и того же. «...инстинкт размножения психологически состоит из двух антагонистических составляющих и, следовательно, в равной мере является инстинктом становления и инстинктом разрушения...»(14).
    В тексте Фрейда в изобилии встречаются выражения: «...психоаналитическая спекуляция, ...анализ единичного случая не дает точного разрешения вопроса, ...постепенно становится яснее, ...найдем в себе смелость выдвинуть гипотезу, ...нужно сделать попытку понимания, ...при современной неясности в учении о влечениях, ...неточность наших рассуждений, ...бесчисленные новые вопросы, разрешение которых сейчас невозможно...». А в последнем абзаце: «...Только такие верующие, которые от науки ожидают замены упраздненного катехизиса, поставят в упрек исследователю постепенное развитие или даже изменение его взглядов...».
    Статья Шпильрейн непоследовательностью, лексикой, тональностью более походит на «Credo» или манифест. Цитаты из Ницше звучат священным текстом: «... Акт порождения сам заключается в самоуничтожении. Слова Ницше указывают на это: “Человек – это нечто, что должно быть преодолено” – учит Заратустра – “чтобы осуществился сверхчеловек”...». А ее пассажи: «...смерть – это торжественная песня любви! Брунгильда словно пропадает в Зигфриде: Зигфрид – это огонь, освобождающий жар солнца. В этом древнейшем производителе (создателе) Брунгильда растворяется, сама становясь огнем; ...Сходство между северным Зигфридом восточным Христом бросается в глаза. И Христос – это тоже тип спасателя, жертвующего собою ради человечества. Зигфрид – это бог солнца и его возлюбленная – мать-земля, также и Христос – бог солнца...» – столь обнаженно личностны, что вряд ли стоит всерьез считать их обоснованием научных взглядов.
    «...В одной богатой содержанием и мыслями работе, к сожалению не совсем понятной для меня, Сабина Шпильрейн предвосхитила значительную часть этих рассуждений...» – Так написал Фрейд в примечании на пятьдесят пятой странице «Jenseits des Lustprinzips» (15). И последнее. Cопоставление мыслей двадцатишестилетней дебютантки и работы шестидесятичетырехлетнего метра – основателя и признанного главы психоаналитического движения вряд ли стоит рассматривать как реально существовавшую (или существующую) дискуссию. Главных действующих лиц и их современников, полагаю, это бы изумило и позабавило. Скорее уж это иллюстрация к мысли, что «деструкция» Сабины Шпильрейн, при всей необычности этой идеи для своего времени, – не предтеча фрейдовской концепции влечения к смерти, злонамеренно им неоцененная и несправедливо забытая (о чем нынче поговаривают), а попытка самостоятельного плавания молодого исследователя в океане психоаналитических спекуляций. Соотносить же тогдашние взгляды Сабины Шпильрейн разумнее с юнговскими представлениями. «Мой дорогой друг, читая Вашу статью, я обнаружил в ней много перекличек с моим собственным трудом... Эта необыкновенно умная статья содержит великолепные мысли, первенство которых я охотно признаю... Никто не должен думать, будто Вы заимствуете мои мысли. Оснований для этого нет... Возможно, я сам заимствую кое-что у Вас...». – Это из письма Карла Юнга Шпильрейн о только что напечатанной ее статье «Die Destruction als Ursache des Werdens»(16).
    В биологии Вейсмановское противопоставление смертной сомы и «бессмертных» половых клеток, конкретизировавшись во множестве частностей, органично вошло в понимание феномена живого. В физике фундаментальность принципов Гамильтона и Ле Шателье сопоставима с значением для всего здания Науки двух начал термодинамики. В психотерапии же судьба «двух родов влечений» скромнее. Серьезных разработок этой Фрейдовской идеи, кажется, не было. Влечение к смерти обычно поминют в историческом, идеологическом, критическом контекстах или вяло используют в терминологических играх.

    Примечания:
    1. З. Фрейд. «По ту сторону принципа удовольствия», стр. 237. Цитируется по книге «По ту сторону принципа удовольствия». Перевод с немецкого Я.М. Когана. Издательская группа «Прогресс» – «Литера». Москва, 1992 год.
    2. Эрнест Джонс. «Жизнь и творения Зигмунда Фрейда», стр. 331. Перевод с английского В.В. Старовойтова. Москва, «Гуманитарий», 1997 год.
    3. Там же.
    4. З. Фрейд. «По ту сторону принципа удовольствия», стр. 229. Цитируется по книге «По ту сторону принципа удовольствия». Перевод с немецкого Я.М. Когана. Издательская группа «Прогресс» – «Литера». Москва, 1992 год.
    5. Там же, стр. 230.
    6. Там же, стр. 231.
    7. Там же, стр. 234.
    8. Там же, стр. 235.
    9. Там же, стр. 231.
    10. Там же, стр. 232.
    11. Там же, стр. 233
    12. S. Spilrein. Die Destruction als Ursache des Werdens. – «Jahrbuch fur psichanalytische und psychopatologische Forschungen», 4, 1912 p. 465 – 503. На русском языке эту статью можно прочитать в журнале «Логос» № 5 за 1994.
    13. Сабина Шпильрейн. «Деструкция как причина становления». «Логос» № 5 за 1994. Цитируется по электронной версии статьи, размещенной по адресу: http://www.ruthenia.ru/logos/number/1994-5.htm.
    14. Там же.
    15. З. Фрейд. «По ту сторону принципа удовольствия», Издательская группа «Прогресс» – «Литера». Москва, 1992 год, стр. 246
    16. Carotenuto, 1986: 206-207; 208. Цитируется по статье Зви Лотана «В защиту Сабины Шпильрейн», перевод с английского С. С. Панкова, «Вестник психоанализа» № 2 за 2000 год. Электронная версия статьи размещена по адресу: Сhttp://www.oedipus.ru/html/2000_2/lotan.htm