Вход  Карта сайта
МЕТОД ПСИХОЛОГИИ С ИНТЕГРАТИВНОЙ ПОЗИЦИИ > Текст - атрибутивное основание организации информационно –...

Текст - атрибутивное основание организации информационно –...

    А.М. Агальцев,
    к.ф.н., ОМГУПС

    Текст - атрибутивное основание организации информационно – интеллектуального пространства

    Специалист XXI века – постоянно занимающаяся самообразованием, творчески мыслящая, самосозидающая себя Личность. Поэтому селекция текстов и умение создавать, осваивать новые, более продуктивные методики, практики работы с ними, в том числе: анализ в различных измерениях контекста (внутреннего и внешнего, интертекста, демонстративного и перформативного и др.), аккумуляция и выявление эвристического потенциала, латентно содержащегося в них, что предполагает открытие новых смыслов, неизвестных их создателям и актуализированных промысливанием их в новых контекстах культуры – все это представляется атрибутивным условием для каждого, занимающегося научно-исследовательской, педагогической, политической, коммерческой и другой деятельностью. Эффективность любой деятельности определяется способностью её субъектов не только использовать наличный потенциал информационного пространства, но и воспроизводить его путем оптимизации атрибутивной его структуры – интеллектуального пространства. Конституирующим основанием последнего выступает Текст.

    Что есть текст? Современная текстология – бурно развивающаяся междисциплинарная наука, возникшая во второй половине XX века в пограничье языкознания , филологии, семиотики, информатики, философии, истории и др. дисциплин. Определение текста как события, описанного определённым языком, требует конкретизации, пояснения. Новое понятие вводится через соотнесение с уже имеющимися, “работающими” понятиями, выявление его структуры, функций. Самое широкое сопоставление: Текст – не Текст. Исследователи видят их различие в том, что отделяет Культуру от Природы или феномены искусственные (артефакты) от явлений естественного происхождения.

    Итак, Текст есть феномен культуры или второй природы, что принципиально отличает его от не-Текста или первой природы. Не менее важно соотнести текст и язык, который является одним из базовых понятий культуры. Исследователи выделяют два подхода. Первый: язык понимается как некоторая первичная сущность, которая получает материальное инобытие, овеществляясь в тексте. Хэллидей М.-А.-К. считает: "Текст - это язык в действии." [Новое в зарубежное лингвистике. Вып.8 – М.:1978, с.142]. При всем разнообразии аспектов и позиций здесь выделяется общая презумпция: язык предшествует тексту, текст порождается языком. С этим предположением связано, по Ю.М. Лотману, "представление о языке как о замкнутой системе, которая способна порождать бесконечно умножающееся открытое множество текстов... Из этого вытекает, что язык мыслится как панхронная /всевременная/ и замкнутая система, а текст - как постоянно наращиваемая по временной оси." [Ю.М. Лотман. Об искусстве. – СПб.:1998, с.423] Второй подход наиболее распространен в литературоведении и культурологических исследованиях, посвященных общей типологии текстов. С точки зрения второго подхода текст мыслится как отграниченное, замкнутое в себе конечное образование со специфической, внутренней структурой, "что влечет за собой высокую значимость категории границы /"начала", "конца", "пьедестала" и т. п./ Если в первом случае существенным признаком текста является его протяженность в естественном времени, то во втором текст или тяготеет к панхронности /например, иконические тексты живописи и скульптуры/, или же образует свое особое внутреннее время, отношение которого к естественному способно порождать разнообразные смысловые эффекты." [Ю.М. Лотман. Об искусстве. с.424] Меняется соотношение текста и кода /языка/, который остается неизвестным - его еще предстоит реконструировать, основываясь на данном нам тексте. Для аудитории именно текст является чем-то первичным, а язык - вторичной абстракцией. "В тех случаях, как, например, в искусстве /и в философии - А.А. /, когда текст допускает в принципе открытое множество интерпретаций, кодирующее его устройство хотя и мыслится как закрытое в отдельных уровнях, в целом имеет принципиально открытый характер. Таким образом, и в этом отношении текст и язык переставлены. Текст дается коллективу раньше чем язык, и язык "вычисляется" из текста.

    Основой этой двойной исследовательской ориентации является функциональная двойственность текстов в системе культуры." [Ю.М. Лотман. Об искусстве. с.425] Из множества функций текстов в системе культуры выделяют две основные: адекватную передачу значений и порождение новых смыслов. Первая функция выполняется оптимально при наиболее полном совпадении кодов говорящего и слушающего и при максимальной однозначности текста. Идеальным предельным механизмом для такой операции является искусственный язык и текст на искусственном языке /язык математики, шахмат, язык условных сигналов, напр., дорожных знаков и др./.

    Важную роль в культуре выполняют философские и художественные тексты. Они наиболее полно реализуют вторую функцию - порождение, генерирование новых смыслов. В этом случае текст из пассивного звена передачи определенной константной информации от адресанта к адресату становится активным смыслопорождающим устройством. Это предполагает иную организацию механизма текста. Определяющим "структурным признаком текста в этой второй функции является его внутренняя неоднородность. Текст представляет собой устройство, образованное как система разнообразных семиотических пространств, в континууме которых циркулирует некоторое исходное сообщение. Он предстает перед нами не как манифестация какого-либо одного языка, – для его образования требуется как минимум два языка. Ни один текст этого рода не может быть адекватно описан в перспективе одного - единственного языка" [Ю.М. Лотман. Об искусстве. с.427]

    Все философские и художественные тексты есть диалектическое взаимодействие минимум двух, а чаще всего - трех и более языков: естественных, искусственных (языки науки) и вторичных (коммуникационные структуры, надстраивающиеся над естественно-языковым уровнем). Так, тексты Платона, по единодушному мнению исследователей античной философии представляют сложную многоплановую взаимосвязь нескольких языков, в том числе: естественного, искусственных (язык математики и др. наук), вторичных (мифологии, поэзии, трагедии, философии и др.). Достаточно вспомнить его знаменитую легенду "Символ пещеры" из 7 книги "Государство", в которой закодировано амбивалентное переплетение миров: видимого и умопостигаемого, зрения физического и умозрения, как "созерцание бытия и того, что в нем всего ярче", а это по Платону "и есть благо" [Платон. Государство. Кн. 7 §§ 514-526 Собр. соч. в 4т. ТЗ-М: 1994.c.299]. Диалектическое взаимодействие различных языков, знаков-символов и возникающая при этом, – по глубокому замечанию Ю.М. Лотмана, -«в тексте смысловая игра, скольжение между структурными упорядоченностями разного рода придает тексту большие смысловые возможности, чем те, которыми располагает любой язык, взятый в отдельности. Следовательно, текст во второй своей функции является не пассивным вместилищем, носителем извне вложенного в него содержания, а генератором. Сущность же процесса генерации – не только в развертывании, но и в значительной мере во взаимодействии структур… Текст - семиотическое пространство, в котором взаимодействуют, интерферируют и иерархически самоорганизуются языки.» [Ю.М. Лотман. Об искусстве. с.427].

    Семиотическая природа эвристического характера философских и художественных текстов убедительно раскрыта в неоднократно цитированных и других работах выдающегося мыслителя современности, основателя мировой семиотической школы Ю.М. Лотмана (1922-1993). Эта позиция согласуется с философским обоснованием генерирующей, смыслопорождающей роли философских и художественных текстов в творчестве М.К. Мамардашвили. Называя диалектическими такие явления, "которые возникают и существуют, не будучи поставленными в причинную или дедуктивную причинную цепь в качестве их элемента", он обосновывает роль диалектики: "Диалектика была открыта как своего рода странное, я условно выражусь так: энергетическое явление, В каком смысле слова? В том, что нужно создать какое-то напряжение и потом, не вытекая прямо из него, что-то возникнет само или не возникнет". [Мамардашвили М.К. Необходимость себя //Лекции. Статьи. Философские заметки. - М : Лабиринт, 1996, с.123]. Диалектика как энергетическое, стимулирующее устройство по¬лучает дальнейшее развитие и воплощение в "законе усиления", который есть закон непрерывного рождения заново мысли. А он в жизни постоянно нарушается. Как справедливо заметил М.К. Мамардашвили, мысль о законах появляется потому, что есть беззаконие. Непорядок, хаос – норма, а порядок, истина – ненормальное состояние, аномалия. Но чтобы последнее сохранялось, воспроизводилось и в перспективе стало бы нормой - требуется устойчивое, постоянное усилие, или чудо, по Мамардашвили. Он считал: «В философской мысли тоже есть определенного рода порядок, и чтобы мысль сохранилась — нужно чудо. В том числе и мысль Аристотеля, чтобы она сохранялась, нужно было её непрерывное рождение. А люди вокруг не непрерывно ее рождают,— ведь для этого работать надо; а люди ленивы, это нормальное состояние человеческого существа. Однако все, что существует как порядок или истина, может существовать, только непрерывно рождаясь, и только так может удерживаться. Как говорил Декарт, истинна только сильная мысль.» [Мамардашвили М. К. Лекции по античной философии. - М. -Аграф, 1997, с.198].

    Итог – сильная или истинная мысль предполагает:
    1. предварительное пребывание в мысли. Чтобы мыслить – нужно уже находиться в мысли.

    2. различение «живой» мысли как процесса и его результата (продукта), выступающего в знаково-символическом выражении (например в форме текста). При этом процесс мыслепорождения или «живая», авербальная, мысль всегда есть нечто большее, чем сам текст. Инкубация, рождение «живой» истинной мысли возможно только в интеллектуальном пространстве, которое является атрибутивной (обязательной составляющей) информационного топоса.

    Не претендуя на строгое и однозначное определение Интеллектуального Пространства (такое определение становя¬щейся структуры чревато односторонностями), отметим, что наряду с реальной философией оно содержит результаты, продукты интеллектуальной деятельности: знания, "живые" рождаю¬щиеся мысли ("здесь и сейчас"), тексты и "технику работы" с ними – осмысление, промысливание их. Интеллектуальное пространство, инициируя сознательное, целеустремлённое взаимодействие субъектов и объектов мыследеятельности, не только выявляет эвристический потенциал в процессе генерирования и организации информационного топоса, но и стимулирует бытийно-личностный эксперимент, продуктом которого является самосозидающая себя Личность на одной стороне, а с другой – картина мира, в котором эта личность могла бы осмысленно жить, ориентироваться, понимать и воспроизводить себя в этом мире в качестве именно Личности.